Подозреваются все [Мы все под подозрением] - Иоанна Хмелевская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– По всей вероятности, это ключ от какой-то из внутренних дверей, вы же знаете наши замки…
В заботливо оборудованной когда-то первым директором мастерской всё было оригинально. Лампы, сделанные на заказ во Вроцлаве, специально для нас спроектированная мебель, электрическое освещение и, разумеется, необычные замки. У ключей от этих замков часть с зубчиками была не плоской, а треугольной, а та часть, за которую держат, была не круглой с дыркой посредине, а восьмиугольной и тоже плоской. Всё было не так, как везде, поэтому не было и сомнений, для чего предназначался этот ключ.
– Откуда он сейчас взялся, я не могу объяснить… – продолжала я. – Есть только две возможности: или вылетел из этого стола, или у кого-то из кармана. Сомневаюсь, что он мог находиться в телефонном аппарате.
– А если из кармана, то у кого?
Я посмотрела на сослуживцев.
– Здесь валялись пять человек, остальные прибежали позже. Алиция, Рышард, Каспер, Лешек и я.
Взгляд капитана скользнул по нашим лицам и остановился на Рышарде. Ну да, выводы из расследований должны были быть такими же, как и у меня. Каспер отпадает, из потенциальных владельцев ключа остался только Рышард…
Рышард, до сих пор стоявший спокойно, внезапно начал рыться в карманах и вытянул оттуда связку ключей. Он их все осмотрел и спрятал назад.
– Ни одного ключа у меня не было, – заявил он решительно и без всякого смысла, вопреки только что произведённой демонстрации.
– Хорошо, хорошо, – ответил капитан немного нетерпеливо. – Прошу всех вернуться в комнату. Здесь нельзя ничего трогать.
– А в чём дело? – гневно закричала Моника. – Вы уже забрали Ядвигу, и вам всё ещё мало? Вы что, предполагаете, будто его душили сразу пять человек?
– Нет, нам вполне достаточно одного. Прошу всех вернуться в комнату!
Через пятнадцать минут здесь уже находилась вся техническая группа и прокурор, а запертые в комнате сотрудники мастерской приканчивали остатки алкоголя.
Через какое-то время меня вызвали в приёмную. Около разбитого стола Иоанны стояли несколько обеспокоенных человек. Стол был уже распотрошён, ящики вынуты, они лежали в куче под стеной, а кипа документов у другой.
Я посмотрела на всё это и с ужасом сказала:
– Панове, что вы делаете? Иоанна завтра скончается на месте.
– Что вы можете рассказать об этом столе? – решительно спросил капитан.
– О чём вы говорите? Не понимаю…
– Я прошу, чтобы вы рассказали мне всё, что знаете об этом столе. Откуда он взялся, когда и что с ним происходило… Не знаю, что ещё…
Я несколько удивилась, но начала рассказывать историю этого неодушевлённого предмета.
– Он был сделан на заказ. Не знаю когда, наверное, есть какие-то квитанции. Был спроектирован, как и вся наша мебель, бывшим нашим директором и Витеком. Он весьма уникален, другого такого же не найти. Речь шла о том, чтобы он мог быть соединён со столиком для пишущей машинки, который по этой причине имел только две ножки, а не четыре. Когда он сложен и отцеплен, то лежит вон на том шкафу, потому что здесь очень тесно. Сзади у этого стола есть петли именно для этого соединения, вот здесь, видите? Наверху лежало стекло. Иоанна запирала его очень основательно, чтобы у неё ничего не стащили. Не знаю, кто его делал, наверное, какая-то мебельная фабрика. Витек наверняка знал…
– Это всё?
– Ничего больше я вспомнить не могу.
– Откуда мог вылететь этот ключ? Как вы думаете? Из ящика?
– Если они заперты, то это исключено. У них была такая планка… ведь вы сами видите? После запирания в них не оставалось щелей, в чём мы не раз убеждались. Невозможно было даже поднять замок.
– Нам тоже так показалось. И тем не менее, откуда?
– Вот уж не знаю.
– Надо разобрать его на составные части, – хмуро сказал прокурор.
Я подумала, что, может, это и лучше, потому что отсутствие стола в этом случае можно будет свалить на следственные власти, и нам удастся уйти живыми из рук Иоанны. Я с интересом приглядывалась к акции по уничтожению нашего имущества, проводимой очень осторожно и методично.
Это продолжалось не слишком долго. Сразу после снятия верхней крышки открылось что-то странное, на что дилетант даже не обратил бы внимания. А я обратила, по той простой причине, что неоднократно собственноручно накладывала эту часть, служащую столиком для машинки. Под крышкой стола было углубление, в которое вставлялась крышка столика, и там должно было быть достаточно места, чтобы всем этим маневрировать. Места было даже слишком достаточно.
Когда он просто стоял, в нормальном состоянии с крышкой наверху, это было совершенно незаметно. Но теперь можно было заметить, что между крышкой и доской с углублением находилось место, в которое можно было всунуть плоский ключ. Разумеется, в тот момент, когда весь стол рухнул, ключ имел полное право вылететь.
Да, если ключа не было в кармане ни у кого из нас, то это было единственное место, в котором он мог находиться! Я подумала, что через минуту, наверное, сойду с ума, потому что человек, который лучше всех знает этот стол и мог таким образом его использовать, была Иоанна. Откуда тут взялась Иоанна, которая с самого начала имела алиби?
– Дактилоскопия, – тихо проворчал капитан прокурору. – Хоть раз мы получили ключ, с которого, может быть, удастся что-то снять.
– Если он держал его за этот плоский конец, – с сомнением проговорил прокурор, – а если иначе…
– Должен был так держать, вот посмотрите… Только так мог его всунуть… Нет, думаю, нам удастся это сделать, подождём результатов.
Внезапно они вспомнили обо мне.
– У нас к вам, собственно, есть совсем другое дело. Может быть, пройдём в конференц-зал…
– А откуда вы здесь появились в такое время? – с интересом спросила я капитана. – Ведь вас здесь уже не было?
– Из-за вас. Мы звонили вам сначала домой, а потом сюда. Кто-то сказал, что вы здесь, но не хотел позвать вас к телефону.
– Да, скорей всего, вы попали не на самого трезвого человека.
В конференц-зале они какое-то время наблюдали за мной какими-то особенными взглядами. Я снова почувствовала лёгкое беспокойство.
– Может быть, вы, наконец, скажете нам правду? Как вам пришла в голову мысль о тайнике в квартире жертвы?
Я почувствовала гораздо большее беспокойство.
– Клянусь вам, что я сказала правду. Я вообразила это себе. Думаю, что в тех видениях, в которых я вам признаюсь (я уже почти начинаю чувствовать отвращение к ним), я принимала подсознательно во внимание профессию Тадеуша. И сама я более-менее знакома с санитарным оборудованием. Это была единственная возможность. Умоляю вас, скажите ради Бога, неужели и это совпало?!
– Совпало, – холодно ответил капитан. – Ничего подобного у меня ещё в жизни не случалось, ведь это совершенный абсурд! Но совпало с одной разницей: не было там никакой коробочки из-под какао, просто пластиковый пакет.
– И что?.. – спросила я замирающим голосом.
– И теперь у нас уже нет никаких сомнений, но сначала мы хотели бы выяснить некоторые подробности. Кто получил первую награду на вашем внутреннем конкурсе красоты для мужчин?
Разных вопросов я могла ожидать, но только не такого! Я ошеломлённо смотрела на них, пытаясь собраться с мыслями.
– Сейчас, – в отчаянии сказала я. – Панове, имейте жалость! Я понимаю, что иногда я была для вас невыносима, но ваша месть несоразмерна! Что это значит?
– Я спрашиваю, кто получил первую награду в конкурсе красоты? Это, по-моему, звучит понятно?
– Марек, – всё ещё ошеломлённо ответила я. – Но какое это имеет отношение?!
– Да так, ерунда. Вам знакома эта подпись?
Они вынули откуда-то и показали мне фрагмент письма, на котором виднелась неразборчивая каракуля. Я замерла, глядя на него, и у меня перехватило дыхание.
– Да, – тихо ответила я через минуту.
– Может быть, вы знаете, кому она принадлежит?
– Неважно, – так же тихо ответила я. – Этого человека нет в Польше, прошло уже полгода…
– В таком случае, может быть, имеет значение, с кем он переписывался?
– Со мной…
– Мы так и предполагали. Разумеется, на основе ясновидения. В такой же степени, в какой ясновидением являются ваши озарения, касающиеся тайников в квартирах ваших покойных сослуживцев…
Бомба разорвалась. Молния ударила прямо в меня. Следственные власти совершили супероткрытие. Я была сообщницей Тадеуша и отдала ему это письмо, чтобы он мог шантажировать невинную жертву. Поэтому я предвидела его смерть, поэтому знала о тайнике… Интересно, что ещё я сделала? Уж не убила ли его?
Прокурор для меня потерян. Даже вся преисподняя, полная наиспособнейших дьяволов, ничем мне уже не поможет. Как я могу им хоть что-нибудь доказать?!
– Безнадёжно, – сказала я, подавленная до последней степени. – У меня есть только один-единственный свидетель. Может быть, Иоанна ещё помнит, что около Нового года исчезло адресованное мне письмо?